![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Вишлист и антивишлист
Jul. 24th, 2021 09:52 pmНаконец-то дошли руки записать хотя бы примерно. будет висеть в верхних постах, для себя и для окружающих. Список будет дополняться)
( Read more... )
( Read more... )
(no subject)
Dec. 21st, 2015 07:36 amпоезда катятся, города катятся
Без меня
Хрупкая девочка в желтом платьице,
Променяй
Ложь во спасение, правду-отчаянье
На игру
Нету забвения и отречения-
Это врут
Поздно ли,рано ли, снова по грани ли-
удержись
Снова вне плана, но часто по плану ли
эта жизнь
По перегону да до остановочки
Добежать
Сами с собою мы безостановочно
на ножах
Девочка, девочка, небо весеннее
Взгляд под дых
Много ли поймано этим спасением
молодых
много ли сказано, пролито, пройдено
кто поймет?
Найдена ль в сердце бессмертная родина,
жив полет?
Сказками, ветрами,болью-пробоиной
смотришь вверх-
Будешь ли исповедью успокоена
да навек?
Сыщешь ли заново, примешь ли прежнее-
пусть звенит?
Да не ломает тебя неизбежное
как графит
Черные стержни как ниточки тонкие-
вязью слов
Не истечет твое вешнее, звонкое
до основ
Девочка, падает звездное крошево
на тропу
Ты наколдуй себе только хорошего
в добрый путь...
Без меня
Хрупкая девочка в желтом платьице,
Променяй
Ложь во спасение, правду-отчаянье
На игру
Нету забвения и отречения-
Это врут
Поздно ли,рано ли, снова по грани ли-
удержись
Снова вне плана, но часто по плану ли
эта жизнь
По перегону да до остановочки
Добежать
Сами с собою мы безостановочно
на ножах
Девочка, девочка, небо весеннее
Взгляд под дых
Много ли поймано этим спасением
молодых
много ли сказано, пролито, пройдено
кто поймет?
Найдена ль в сердце бессмертная родина,
жив полет?
Сказками, ветрами,болью-пробоиной
смотришь вверх-
Будешь ли исповедью успокоена
да навек?
Сыщешь ли заново, примешь ли прежнее-
пусть звенит?
Да не ломает тебя неизбежное
как графит
Черные стержни как ниточки тонкие-
вязью слов
Не истечет твое вешнее, звонкое
до основ
Девочка, падает звездное крошево
на тропу
Ты наколдуй себе только хорошего
в добрый путь...
Романс о тебе
Aug. 30th, 2015 12:53 amОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
nikitaeva в Романс о тебе
и еще-
http://pristalnaya.livejournal.com/507448.html
http://la-scandinavia.livejournal.com/335682.html
http://vilitary.livejournal.com/245933.html
http://lllytnik.livejournal.com/96256.html
http://koukurme.livejournal.com/152878.html
http://alonso-kexano.livejournal.com/914430.html
http://riweth.livejournal.com/457606.html
nikitaeva в Романс о тебеКогда ты проснёшься, я буду рядом с тобой,
Когда ты проснёшься, хочу чтоб ты видел меня самою собой,
Хочу, чтоб ты видел меня красивой, стекающей с гор рекой,
Когда ты проснёшься, я буду рядом с тобой.
Бегущая строго по кругу так много дней,
Я думала - там, вдалеке, луна, и нет ничего за ней,
И нету души в пустоте. Я ошиблась, но стала сквозь боль сильней.
Когда ты проснёшься, я стану душой твоей.
А ветер так дерзко ломает осенний сад,
Я жду пробуждения, или не жду, слова пишу невпопад,
Мелодии звонкой вибрация тонкая. В небе искрит звездопад.
Ты скоро вернёшься из сна своего назад.
И всё, что имею, я молча отдам тебе -
Бессмертие сердца, и песню, и жизнь, написанную на холсте,
Поймаем любовь, как волну, на частотах, пронизанных глубиной.
Когда ты проснёшься, я буду рядом с тобой.
29.08.15.
Когда ты проснёшься, хочу чтоб ты видел меня самою собой,
Хочу, чтоб ты видел меня красивой, стекающей с гор рекой,
Когда ты проснёшься, я буду рядом с тобой.
Бегущая строго по кругу так много дней,
Я думала - там, вдалеке, луна, и нет ничего за ней,
И нету души в пустоте. Я ошиблась, но стала сквозь боль сильней.
Когда ты проснёшься, я стану душой твоей.
А ветер так дерзко ломает осенний сад,
Я жду пробуждения, или не жду, слова пишу невпопад,
Мелодии звонкой вибрация тонкая. В небе искрит звездопад.
Ты скоро вернёшься из сна своего назад.
И всё, что имею, я молча отдам тебе -
Бессмертие сердца, и песню, и жизнь, написанную на холсте,
Поймаем любовь, как волну, на частотах, пронизанных глубиной.
Когда ты проснёшься, я буду рядом с тобой.
29.08.15.
и еще-
http://pristalnaya.livejournal.com/507448.html
http://la-scandinavia.livejournal.com/335682.html
http://vilitary.livejournal.com/245933.html
http://lllytnik.livejournal.com/96256.html
http://koukurme.livejournal.com/152878.html
http://alonso-kexano.livejournal.com/914430.html
http://riweth.livejournal.com/457606.html
(no subject)
Feb. 16th, 2015 03:10 pmя хочу чтобы где-то существовало место где можно наконец, если хочется, сказать обо всем что думаешь и чувствуешь тем кому оно предназначалось и ничего за это не будет и никто не исчезнет из твоей жизни в результате потому что все будет услышано верно.
keep flying
Apr. 5th, 2014 10:24 pmОригинал взят у wolfox в keep flying
http://nostradamvs.livejournal.com/480716.html
http://izdryk-y.livejournal.com/193765.html
http://stran-nik.livejournal.com/631958.html
http://rainybrainy.livejournal.com/9933.html
http://ya-miranda.livejournal.com/487113.html
http://vilitary.livejournal.com/242717.html
http://varjanis.livejournal.com/917661.html
http://mousss.livejournal.com/292848.html
wolfox в keep flyingКогда в таверну входил Лармак - любой узнавал на раз: потерта куртка, легка сума, в карманах шумят ветра. Он всех за миг собирал вокруг, смеялся, шутил и пел, летели карты из ловких рук, и стол забывал скрипеть. Шутница-флейта и громкий смех (хоть пил - не крепчей воды), Лармак был тощ, загорел и смел, а коль всерьез на кого глядел, то словно бы бил под дых. Прознатчик всех незаконных дел, историй его - не счесть. И черный ворон всегда сидел на левом его плече.
А впрочем, много таких бродяг средь улиц, трущоб, болот. Вот только песни, что пел Лармак - их каждый сейчас поет. Про соль и снег, про огонь и лед, про принца, что ждал весну... А пуще прочих любил народ - про Облачную Страну.
Страна, что прячется в облаках, где крылья зовут рассвет; крепка рука, и судьба легка, и треплешь тучи за их бока, а туча урчит, как зверь. Страна, где каждый мастак летать, и солнцу не жаль огня. И ветром там закаляют сталь, и сталь выходит светла, чиста...
Вот только там нет меня.
А мы живем - а чего ж не жить, тут проще, чем где еще. Мы мох растим, разжигаем жир, мы ловим местные миражи - их в топях немерен счет. Кошачьи сходки по вечерам у пристани, где река, и хищный, злобный, когтистый мрак, что виден издалека. Порою крысы придут на чай, притащат мышиный торт. На башне стрелки бьют лишний час, что это велено означать - не знает уже никто. На небо смотрим мы редко так, чего на него смотреть... Но как на небо смотрел Лармак - как будто хотел взлететь.
И он старел, и худел, как все, по жизни его несло. И вот таверну накрыла тень: Лармак не пришел с болот. Его искать? Нет глупей труда. Болота не отдадут... Но мы пошли. Идиоты, да? Мерцала в небе осот-звезда, предвестница грустных дум.
Когда вернулись - стояла ночь, на милю несло от нас. Болотам, знаешь ли, все равно, зима там или весна. Хвосты-обманки торфяных лис, куда, дурачок, зачем? Да, мы искали - и не нашли. И ворон его исчез.
Страна, что прячется далеко, ее золотит заря. Где каждый равен - таков закон, где бьет копытом крылатый конь по плиткам из янтаря. Где дети носятся по траве, и с ними бежит туман. Где даже ночью посмотришь - свет; и корабли там уходят вверх, как в море идут у нас. Нанижешь мелких дождинок горсть, подвесишь - они звенят. А вдалеке пики алых гор, туда ступить бы - одной ногой...
Но только там нет меня.
Сан-Джону сроду пятнадцать лет, иль больше - кто их считал? Сан-Джона знают гранитный лев, и местный рынок, и чахлый лес, и все тридцать два моста. Сан-Джон вприпрыжку идет домой, выходит из лап метро. И пусть над городом виснет смог, и веет холодом, как зимой, и ты до конца продрог - не важно, право, совсем, дружок, об этом не говорят. Три дня назад отыскал Сан-Джон шкатулку у пустыря. Труп серой птицы, и чей-то плащ; там много чего лежит. Там роза как-то - не врут! - цвела, и пела, как будто жизнь. "Ох, фу!", - сказала бы мама; да, помойка, мусор и ерунда, полно всяких грязных дыр...
В шкатулке этой была звезда. Нет, флейта - и знак звезды.
И что с того, что любил футбол, а нот не желал и знать? Сан-Джон приходит на мост горбом, на мост номер двадцать пять. Он тащит флейту из рюкзака и пробует - раз, другой... Над мегаполисом ждет закат, дрожит немного (пускай!) рука, но слышно песню издалека, и песня бежит бегом. Пусть неумело, сквозь шум и треск, но все-таки - вот, звучит!
Придя домой, он пойдет к сестре, к ее роялю и кучам пьес, попросится: научи.
Страна, что прячется в небесах, где звездный ликует сад. Где вольны всякие чудеса, "дай руку, парень!" - "погодь, я сам!" - и верно, взлетает сам. На млечных тропах - следы веков, и лап, и копыт, и ног. Ажурны башни меж облаков, и нет понятия "не такой" под солнцем и под луной. И крылья ворона вдалеке взъерошат на тучах шерсть.
Моя рука - на твоей руке, пусть льется песня, как течь реке.
Я знаю. Я тут. Я есть.
А впрочем, много таких бродяг средь улиц, трущоб, болот. Вот только песни, что пел Лармак - их каждый сейчас поет. Про соль и снег, про огонь и лед, про принца, что ждал весну... А пуще прочих любил народ - про Облачную Страну.
Страна, что прячется в облаках, где крылья зовут рассвет; крепка рука, и судьба легка, и треплешь тучи за их бока, а туча урчит, как зверь. Страна, где каждый мастак летать, и солнцу не жаль огня. И ветром там закаляют сталь, и сталь выходит светла, чиста...
Вот только там нет меня.
А мы живем - а чего ж не жить, тут проще, чем где еще. Мы мох растим, разжигаем жир, мы ловим местные миражи - их в топях немерен счет. Кошачьи сходки по вечерам у пристани, где река, и хищный, злобный, когтистый мрак, что виден издалека. Порою крысы придут на чай, притащат мышиный торт. На башне стрелки бьют лишний час, что это велено означать - не знает уже никто. На небо смотрим мы редко так, чего на него смотреть... Но как на небо смотрел Лармак - как будто хотел взлететь.
И он старел, и худел, как все, по жизни его несло. И вот таверну накрыла тень: Лармак не пришел с болот. Его искать? Нет глупей труда. Болота не отдадут... Но мы пошли. Идиоты, да? Мерцала в небе осот-звезда, предвестница грустных дум.
Когда вернулись - стояла ночь, на милю несло от нас. Болотам, знаешь ли, все равно, зима там или весна. Хвосты-обманки торфяных лис, куда, дурачок, зачем? Да, мы искали - и не нашли. И ворон его исчез.
Страна, что прячется далеко, ее золотит заря. Где каждый равен - таков закон, где бьет копытом крылатый конь по плиткам из янтаря. Где дети носятся по траве, и с ними бежит туман. Где даже ночью посмотришь - свет; и корабли там уходят вверх, как в море идут у нас. Нанижешь мелких дождинок горсть, подвесишь - они звенят. А вдалеке пики алых гор, туда ступить бы - одной ногой...
Но только там нет меня.
Сан-Джону сроду пятнадцать лет, иль больше - кто их считал? Сан-Джона знают гранитный лев, и местный рынок, и чахлый лес, и все тридцать два моста. Сан-Джон вприпрыжку идет домой, выходит из лап метро. И пусть над городом виснет смог, и веет холодом, как зимой, и ты до конца продрог - не важно, право, совсем, дружок, об этом не говорят. Три дня назад отыскал Сан-Джон шкатулку у пустыря. Труп серой птицы, и чей-то плащ; там много чего лежит. Там роза как-то - не врут! - цвела, и пела, как будто жизнь. "Ох, фу!", - сказала бы мама; да, помойка, мусор и ерунда, полно всяких грязных дыр...
В шкатулке этой была звезда. Нет, флейта - и знак звезды.
И что с того, что любил футбол, а нот не желал и знать? Сан-Джон приходит на мост горбом, на мост номер двадцать пять. Он тащит флейту из рюкзака и пробует - раз, другой... Над мегаполисом ждет закат, дрожит немного (пускай!) рука, но слышно песню издалека, и песня бежит бегом. Пусть неумело, сквозь шум и треск, но все-таки - вот, звучит!
Придя домой, он пойдет к сестре, к ее роялю и кучам пьес, попросится: научи.
Страна, что прячется в небесах, где звездный ликует сад. Где вольны всякие чудеса, "дай руку, парень!" - "погодь, я сам!" - и верно, взлетает сам. На млечных тропах - следы веков, и лап, и копыт, и ног. Ажурны башни меж облаков, и нет понятия "не такой" под солнцем и под луной. И крылья ворона вдалеке взъерошат на тучах шерсть.
Моя рука - на твоей руке, пусть льется песня, как течь реке.
Я знаю. Я тут. Я есть.
http://nostradamvs.livejournal.com/480716.html
http://izdryk-y.livejournal.com/193765.html
http://stran-nik.livejournal.com/631958.html
http://rainybrainy.livejournal.com/9933.html
http://ya-miranda.livejournal.com/487113.html
http://vilitary.livejournal.com/242717.html
http://varjanis.livejournal.com/917661.html
http://mousss.livejournal.com/292848.html
revan \ exile \ you
Jan. 11th, 2014 12:56 amОригинал взят у wolfox в revan \ exile \ you
и еще-
http://stran-nik.livejournal.com/623228.html
http://mmavochka.livejournal.com/293238.html
http://zol-olga.livejournal.com/27605.html
http://ya-miranda.livejournal.com/470629.html
wolfox в revan \ exile \ youДавным-давно была весна, и сказки были не о нас, сияла по ночам луна, и шли бездумно дни. Мы не летали далеко, мы не стремились высоко, и звезды не достать рукой - но мы тянулись к ним. Мы не летали меж планет, мы знали - солнце дарит свет, солнца иные - только бред, не думать и забыть. У нас была своя заря... Ожоги мучат и горят. Мы дотянулись - верно, зря. И сказки стали - быль.
И Тьма - рычаг, и Свет - рычаг, и мир на острие меча,
Не устоять, не промолчать на огненном мосту.
Есть путь и небо, блеск и бой - а всё, что кроме, за тобой,
В зенит уходит голубой, и дальше, в пустоту.
Так растянулись сказки те: на триста лет, на пять систем, на след фотонный в пустоте, на космос без краев. Давным-давно была весна - но Свет и Тьма пронзили нас, пусть даже ты не хочешь знать - ты все же узнаёшь. Мы стали пешкой для игры - как, впрочем, были все миры, дремала Сила до поры, шептала нам без слов. И сказки стали - про войну, сраженья, веру и вину, и рвался космос - не вернуть, - под огненным крылом.
Так постепенно, средь забот, весь мир становится тобой,
Ты ощущаешь, будто боль, пожар сухой травы.
Есть те, кто рядом встал тогда, а всё, что кроме - ерунда,
Веди нас, рыжая звезда, веди вперед и ввысь.
Взрывались звезды, как салют, в кантинах бился вечный блюз. Дай птичье имя кораблю - и он не подведет. Из генералов, из рабов, и нет ни флагов, ни гербов, но рев турбин зовет трубой - на новый, новый взлет. Нет, ты не Тьма, и ты не Свет - но тают искры в синеве, и кто-то смотрит, смотрит вверх, не смаргивая слёз.
Я верю - кончится война, и сказкам будет не до нас... Давным-давно была весна.
Давным-давно, в далё...
И Тьма - рычаг, и Свет - рычаг, и мир на острие меча,
Не устоять, не промолчать на огненном мосту.
Есть путь и небо, блеск и бой - а всё, что кроме, за тобой,
В зенит уходит голубой, и дальше, в пустоту.
Так растянулись сказки те: на триста лет, на пять систем, на след фотонный в пустоте, на космос без краев. Давным-давно была весна - но Свет и Тьма пронзили нас, пусть даже ты не хочешь знать - ты все же узнаёшь. Мы стали пешкой для игры - как, впрочем, были все миры, дремала Сила до поры, шептала нам без слов. И сказки стали - про войну, сраженья, веру и вину, и рвался космос - не вернуть, - под огненным крылом.
Так постепенно, средь забот, весь мир становится тобой,
Ты ощущаешь, будто боль, пожар сухой травы.
Есть те, кто рядом встал тогда, а всё, что кроме - ерунда,
Веди нас, рыжая звезда, веди вперед и ввысь.
Взрывались звезды, как салют, в кантинах бился вечный блюз. Дай птичье имя кораблю - и он не подведет. Из генералов, из рабов, и нет ни флагов, ни гербов, но рев турбин зовет трубой - на новый, новый взлет. Нет, ты не Тьма, и ты не Свет - но тают искры в синеве, и кто-то смотрит, смотрит вверх, не смаргивая слёз.
Я верю - кончится война, и сказкам будет не до нас... Давным-давно была весна.
Давным-давно, в далё...
и еще-
http://stran-nik.livejournal.com/623228.html
http://mmavochka.livejournal.com/293238.html
http://zol-olga.livejournal.com/27605.html
http://ya-miranda.livejournal.com/470629.html
(no subject)
Nov. 22nd, 2013 03:22 amСейдзи вырастет, Сейдзи станет скрипичный мастер. Будет дом пахнуть стружкой и лаком, затеплится свет в мастерской. Будут ночи без сна, будет много труда и счастья. Станут вещими знаки, станет дерево петь под рукой. Поврослеет Сидзуку, однажды допишет свой "Шепот". (Боже сколько же сколото камня, cколько строчек еще впереди). Будет петь под гитару, будет в пригород ездить стопом, будет теплых живых и веселых с собой приводить.
..Смех и гомон в гостиной - к утру разбредаются гости. Книга в синей обложке в субботу поступит в печать. На столе кавардак, из бокалов недопиты тосты, тишина пробирается внутрь с поворотом ключа. Сейдзи смотрит в окно, там у неба чуть светится кромка. Оживающий город мигает огнями, туман словно дым. "Помнишь .. очень давно..." - говорит он Сидзуки негромко...
Утро солнечным соком за окнами поит сады.
Дремлет в кресле Барон, уронивши журнал на колени. Он встречает Луизу с перронов уже много лет. Заскрежещут колеса, натянутся цепи креплений... Засияют глаза у фигурки на старом столе... Будет комната плыть в лимонадном чарующем свете. Будут тикать спокойно и мерно часы на стене... По перрону шагает Луиза, подол треплет ветер... Зябко ежится старый Барон, улыбаясь во сне...
...А пока что Сидзуки семнадцать и Сейдзи семнадцать, и не кончена школа, нет твердости в тонкой руке. Будет время решать, время пробовать и ошибаться, будут выше деревья и зданья в родном городке.
Здесь, со склона холма, видно скверы, мосты и причалы. Облака у полоски желтеющей легче пера. Сейдзи шепчет: "Смотри". И полоска вскрывается алым. И Сидзуки стоит, молча голову в небо задрав.
И над миром летит птичьим криком тройное ура!
(c) http://vk.com/wall-50673448_144
..Смех и гомон в гостиной - к утру разбредаются гости. Книга в синей обложке в субботу поступит в печать. На столе кавардак, из бокалов недопиты тосты, тишина пробирается внутрь с поворотом ключа. Сейдзи смотрит в окно, там у неба чуть светится кромка. Оживающий город мигает огнями, туман словно дым. "Помнишь .. очень давно..." - говорит он Сидзуки негромко...
Утро солнечным соком за окнами поит сады.
Дремлет в кресле Барон, уронивши журнал на колени. Он встречает Луизу с перронов уже много лет. Заскрежещут колеса, натянутся цепи креплений... Засияют глаза у фигурки на старом столе... Будет комната плыть в лимонадном чарующем свете. Будут тикать спокойно и мерно часы на стене... По перрону шагает Луиза, подол треплет ветер... Зябко ежится старый Барон, улыбаясь во сне...
...А пока что Сидзуки семнадцать и Сейдзи семнадцать, и не кончена школа, нет твердости в тонкой руке. Будет время решать, время пробовать и ошибаться, будут выше деревья и зданья в родном городке.
Здесь, со склона холма, видно скверы, мосты и причалы. Облака у полоски желтеющей легче пера. Сейдзи шепчет: "Смотри". И полоска вскрывается алым. И Сидзуки стоит, молча голову в небо задрав.
И над миром летит птичьим криком тройное ура!
(c) http://vk.com/wall-50673448_144
хоть немного согрей меня этой чертовой осенью, отведи меня завтракать, купи мне джинсы или пальто, напои меня джином, подстриги мне отросшие волосы, сделай хоть что-нибудь, ну хоть что... каждый мне может сказать: неприлично, любимая, каждый освищет, и рамки задаст, оглядев - слышишь, хоть ты - называй меня просто по имени, будь со мной нежным. как будто и впрямь не у дел.
(с)Марта Яковлева
(с)Марта Яковлева
(no subject)
Dec. 30th, 2012 06:12 pmИтоги года, итоги года..... Не очень знаю я,что тут сказать. Все основные перемены настигли меня под самый конец года, на его излете, и хотя все они по отдельности к лучшему- но вместе это как-то многовато для одной меня. Итого это пожалуй был самый утомительный год за долгое время. Тем не менее- мне удалось заработать некоторое количество денег и зарегистрироваться как индивидуальный предприниматель, удалось начать учиться психологии (получится ли продолжить- зависит от ряда факторов пока), удалось развязать некоторые эмоциональные узлы аж почти восьмилетней давности и почувствовать себя наконец смотрящей вперед а не живущей одной ногой в прошлом. Вокруг меня тоже много всего происходило удивительного, причем почему-то в основном личного- рождение детей, свадьбы, встречи- и я очень рада за всех близких и далеких кому год подарил такие перемены.
Я очень благодарна всем кто так или иначе поддерживал меня- всем друзьям, своему замечательному начальнику за терпение и поддержку, удивительнойasalsa , слова которой помогли мне вернуть себе оставленную в прошлом часть меня, мужу за любовь, решимость и желание меняться, становиться все ближе к себе и своему пути и доче- за то, что она есть)
...Но есть, есть то, что не случилось в этом году, И есть то, чего захотелось с новой силой,и поэтому пусть здесь будут мои пожелания на год следующий.( Read more... )
Я поздравляю всех с наступающим годом. Пусть будет светло)
Я очень благодарна всем кто так или иначе поддерживал меня- всем друзьям, своему замечательному начальнику за терпение и поддержку, удивительной
asalsa , слова которой помогли мне вернуть себе оставленную в прошлом часть меня, мужу за любовь, решимость и желание меняться, становиться все ближе к себе и своему пути и доче- за то, что она есть)...Но есть, есть то, что не случилось в этом году, И есть то, чего захотелось с новой силой,и поэтому пусть здесь будут мои пожелания на год следующий.( Read more... )
Я поздравляю всех с наступающим годом. Пусть будет светло)
и даже после
Oct. 30th, 2012 03:20 amОригинал взят у capsolo в и даже после
capsolo в и даже после***
Ветреный остров наш одинок и сер, только горбатятся крыши одной деревни - камень домов ее уж давно просел, мох на запястьях окон седой и древний. А за проливом лежит городок живой, яркий, как горстка бабочек на ладонях, и за беспечной облачной синевой кажется иногда, он в проливе тонет.
Боги ночами не спят и глядят на нас
лунною радужкой, звездным сияньем глаз.
Лиська влюбилась в парня с большой земли так, что ее почти потеряли боги. Мимо проходят белые корабли, не корабли - а герцогские чертоги. Парень стоит на палубе: белозуб, черноволос и легок, как южный ветер. Может быть, он разбойник и душегуб, может, он самый честный на белом свете, - Лиська не знает: белые корабли к нашему острову не подойдут ни разу. Мы навсегда отрезаны от земли, мы для нее страшнее любой заразы.
Травники, что крапивой снимали боль. Знахарки, что умели шептать над раной. Те, что читали протянутую ладонь. Те, что умели петь высоко и странно. Птицы слетались к нам, говорили сны, люди то улыбались, то проклинали. Вдосталь бывало голода и войны. Некогда было очень. Не до морали. После, в иной и сытый, добротный век, смута, казалось, под нашим живет обличьем. Что с человеком делает человек?.. Нам повезло еще. Даже живем прилично. Так полагают все...
...ну, почти что все. Лиська уходит к берегу каждый вечер, тихо бредет по галечной полосе и в темных глотках скал зажигает свечи; просит у нас бумагу - да хоть клочок - и отдает кораблики шумной пене: в строчках прозрачных вся ее жизнь течет - гладкие будни, музыка настроений. Море уносит кораблики далеко, верно у белого брига в волне мотает. Парень сидит над палубой, высоко, прямо на грота-рее. Сидит, читает.
Боги под утро яростны и светлы
кромками облаков на подбрюшье мглы.
Лиське сказали, что можно его не ждать: те, с кораблей, не могут увидеть остров. Лиська кивает, слушает (вот беда!) и, не дослушав, к морю уходит просто. Море везде, корабли - как цветной мираж, воздух похож на лед предвесенний, ломкий...
Лиська сидит на камне, и вот с утра верное море нежно приносит лодку.
Парень стоит у мачты - он белозуб, черноволос и легок, как южный ветер. Кто-то роняет радостную слезу, кто-то молчит - обрадован, грустен, светел; все мы стоим на каменном берегу, словно глядим на звезды со дна колодца. Парень роняет: "Ее я забрать смогу". Мы все киваем: хотя бы она спасется. Лиська почти не плачет, касаясь нас, молча нам машет, лодка идет... уходит. Долго стоим по щиколотку в волнах. Парус сияет в облачном хороводе.
Боги стоят, нам кажется, за спиной
и им впервые точно не все равно.
Что ж, говорим друг другу, вот это день! Разве такое где-то бывало прежде - чтобы пройти по сумеречной воде и, заглянув за грань, получить надежду? Время иллюзий промчалось давным-давно и никогда с тех пор не ходило близко. Но - уплывает лодка, но, но, но, но!..
Ночью мы спим, улыбаясь, как раньше Лиська.
Боги ворчат, не спят и считают нас.
Слышно: дают нам новые имена.
Ветреный остров наш одинок и сер, только горбатятся крыши одной деревни - камень домов ее уж давно просел, мох на запястьях окон седой и древний. А за проливом лежит городок живой, яркий, как горстка бабочек на ладонях, и за беспечной облачной синевой кажется иногда, он в проливе тонет.
Боги ночами не спят и глядят на нас
лунною радужкой, звездным сияньем глаз.
Лиська влюбилась в парня с большой земли так, что ее почти потеряли боги. Мимо проходят белые корабли, не корабли - а герцогские чертоги. Парень стоит на палубе: белозуб, черноволос и легок, как южный ветер. Может быть, он разбойник и душегуб, может, он самый честный на белом свете, - Лиська не знает: белые корабли к нашему острову не подойдут ни разу. Мы навсегда отрезаны от земли, мы для нее страшнее любой заразы.
Травники, что крапивой снимали боль. Знахарки, что умели шептать над раной. Те, что читали протянутую ладонь. Те, что умели петь высоко и странно. Птицы слетались к нам, говорили сны, люди то улыбались, то проклинали. Вдосталь бывало голода и войны. Некогда было очень. Не до морали. После, в иной и сытый, добротный век, смута, казалось, под нашим живет обличьем. Что с человеком делает человек?.. Нам повезло еще. Даже живем прилично. Так полагают все...
...ну, почти что все. Лиська уходит к берегу каждый вечер, тихо бредет по галечной полосе и в темных глотках скал зажигает свечи; просит у нас бумагу - да хоть клочок - и отдает кораблики шумной пене: в строчках прозрачных вся ее жизнь течет - гладкие будни, музыка настроений. Море уносит кораблики далеко, верно у белого брига в волне мотает. Парень сидит над палубой, высоко, прямо на грота-рее. Сидит, читает.
Боги под утро яростны и светлы
кромками облаков на подбрюшье мглы.
Лиське сказали, что можно его не ждать: те, с кораблей, не могут увидеть остров. Лиська кивает, слушает (вот беда!) и, не дослушав, к морю уходит просто. Море везде, корабли - как цветной мираж, воздух похож на лед предвесенний, ломкий...
Лиська сидит на камне, и вот с утра верное море нежно приносит лодку.
Парень стоит у мачты - он белозуб, черноволос и легок, как южный ветер. Кто-то роняет радостную слезу, кто-то молчит - обрадован, грустен, светел; все мы стоим на каменном берегу, словно глядим на звезды со дна колодца. Парень роняет: "Ее я забрать смогу". Мы все киваем: хотя бы она спасется. Лиська почти не плачет, касаясь нас, молча нам машет, лодка идет... уходит. Долго стоим по щиколотку в волнах. Парус сияет в облачном хороводе.
Боги стоят, нам кажется, за спиной
и им впервые точно не все равно.
Что ж, говорим друг другу, вот это день! Разве такое где-то бывало прежде - чтобы пройти по сумеречной воде и, заглянув за грань, получить надежду? Время иллюзий промчалось давным-давно и никогда с тех пор не ходило близко. Но - уплывает лодка, но, но, но, но!..
Ночью мы спим, улыбаясь, как раньше Лиська.
Боги ворчат, не спят и считают нас.
Слышно: дают нам новые имена.
мечта о небе.
Jul. 24th, 2012 03:59 amКоличество перепостов зашкаливает, но не могу не делиться таким. слишком близко, слишком о том, что внутри.
Да, я мечтаю однажды лететь в таком самолете и видеть подобное не на фотографиях а из кабины. Кому какой экстрим, а мне- небо.
http://ru-avia.livejournal.com/149985.html
Да, я мечтаю однажды лететь в таком самолете и видеть подобное не на фотографиях а из кабины. Кому какой экстрим, а мне- небо.
http://ru-avia.livejournal.com/149985.html
Все мы ждали чего-то- открытий, свершений, любви
Прилетит вдруг волшебник и выпрыгнет кролик из шляпы
время быстро летело- а мы оставались людьми
только там, далеко, детство падало мишкою на пол
Посижу у окна, посмотрю на ночную звезду
до негаданных слез- сладкий запах цветущего лета
я все помню и верю, я так же куда-то иду
но не меньше вопросов, пусть больше немного ответов
Словно новая жизнь проступает смолою из нас
а внутри- горечь боли знакомой, сухой и древесной
Мы так долго мечтали что сбудется с нами сейчас
А сбылось что случилось и стон превращается в песню
Будто сверху смотрю- рай и ад стали вечной рекой
Не войти в ее воды иначе, не плыть по теченью
И не видно в потоках что было одним, где другой-
все единая суть, все иные содержит значенья
Только запах полынный горчит остывающим днем
Остро хочется жить как впервые, но заново только
И сейчас мы чего-то иного отчаянно ждем
Выходя на дорогу с наполненной жизнью котомкой.
Прилетит вдруг волшебник и выпрыгнет кролик из шляпы
время быстро летело- а мы оставались людьми
только там, далеко, детство падало мишкою на пол
Посижу у окна, посмотрю на ночную звезду
до негаданных слез- сладкий запах цветущего лета
я все помню и верю, я так же куда-то иду
но не меньше вопросов, пусть больше немного ответов
Словно новая жизнь проступает смолою из нас
а внутри- горечь боли знакомой, сухой и древесной
Мы так долго мечтали что сбудется с нами сейчас
А сбылось что случилось и стон превращается в песню
Будто сверху смотрю- рай и ад стали вечной рекой
Не войти в ее воды иначе, не плыть по теченью
И не видно в потоках что было одним, где другой-
все единая суть, все иные содержит значенья
Только запах полынный горчит остывающим днем
Остро хочется жить как впервые, но заново только
И сейчас мы чего-то иного отчаянно ждем
Выходя на дорогу с наполненной жизнью котомкой.
Невское время
Jun. 20th, 2012 01:49 am"В этом городе времени нет, да и пространство кажется тонкой вуалью Исиды,
Бездымным пламенем Майи, трубчатым и невозможно хрупким венецианским стеклом.
Невские волны ритмично бьются в ступени, и сердце мое содрогается с ними в такт.
Мама, я превращаюсь, я становлюсь настоящим фейри из племени Aen Seidhe,
Я вылезаю из старой жизни, соскабливаю ее, как кожу, порванным стягиваю чулком.
Остается – только бесценное, только подлинное. Мне страшно немного: этого мало так,
Что сквозь Питер смотрит глазами цвета индиго оглушающая священная пустота."(с)tai_simulacr
...за эти четыре дня с меня слезло минимум четыре кожи- старых, иссушенных московским смогом и суетой, привычным биением жизни, сморщенных как кора дерева от времени и переживаний- и под ними оказалось какое-то совсем другое существо, глядящее на этот невероятный город удивленными глазами ребенка, вдыхающее полной грудью влажный буйный грозовой ветер, легкое, как чайки, летящие над невскими волнами.
за эти четыре дня мы успели все, что нужно было успеть- мы встречали рассвет на пустынных проспектах и на колоннаде Исаакия, у университета нам почти на руки садились птицы, мы как дети удивлялись ярким краскам мозаик Спаса на крови и радовались старым аттракционам в Екатерингофе- друзьям из прошлого, мы бродили по ночным почти пустынным набережным каналов и сине-бело-сиреневая палитра северных ночей казалось делала воздух еще свежее а зрение- острее... мы сидели в чудесном ресторане Терасса, где кажется будто ты в каком-то дальнем тихом курортном городке, и в крошечной домашней кофейне на Малой Морской где по стеллажам расставлены артефакты из прошлого- швейная машинка Зингер, старые карты, фотографии и вазочки, и книжки, книжки, книжки, которые можно брать и читать. Я взяла и читала- Астрид Линдгрен, привет из книжного детства.
Этот город врастает в меня.
Здесь где я живу, в Москве и Подмосковье- все иначе, здесь я сама год за годом обрастаю кожурой, защитой, словно серым плащом-становлюсь тенью среди толпы- чтобы лишний раз не заметили, не тронули, не помешали, не остановили. Москва требовательна как женщина- стерва, она заставляет быть жесткой, достигать, бежать, соответствовать, ее ощетинившаяся вертикалями, стеклом и бетоном, углами и зеркалами, бойницами окон архитектура давит и принуждает, ее противоречивость разрывает на части, и только островки-уголки существуют, куда приходишь перевести дух, очнуться ненадолго чтобы снова нырнуть в привычную смесь людей, машин, бесконечного смога и скорости.
Санкт-Петербург весь- как единое полотно, как одна огромная живая картина, каждый район - особый образ, и они перетекают один в другой, не нарушая единой гармонии. Санкт- Петербург- как чуткий, умный и опытный мужчина, ты, не ожидая того сама, привыкшая к иному, оказываешься на его сильных ладонях и почему-то вдруг хочется босиком пройти по брусчатке Дворцовой, долго сидеть под деревьями парков и у львов на набережной, вдыхая солнечные лучи, отражающиеся в Неве, и пропускать сквозь себя ветер, пришедший с тучами через полчаса, отдаваясь ему, становясь прозрачной, совсем прозрачной, так чтобы века истории этого города, его образы и смыслы текли сквозь тебя потоками, зарождая внутри зерна слов, музыки и наверное чего-то еще. Возможно новой жизни, совсем другой, непривычной, но она гораздо ближе мне чем та, которой я живу сейчас.
Возможно сейчас это только влюбленность, это яркое ощущение остроты в те короткие приезды, когда меня заносит в город на Неве, но как бы я не уговаривала себя что это только она- где-то глубоко в моем сердце уже неотвратимо тикает невское время, его не слышно только потому что оно слишком близко к пульсу моего сердца, которое устало от вечной необходимости догонять время московское и невозможности догнать, от вечной тахикардии.
И когда вдруг оно чувствует, что можно просто быть, просто мерно биться в ладонях этого невероятного города и больше ничего не нужно чтобы быть в нем, чтобы он был во мне - тогда, когда эмоции от встречи переливаются через край и утихают- наступает тихое и пьянящее ощущение что возможно однажды именно здесь я найду свой дом и назову его имя.
Санкт-Петербург.
( Ночь, небо, вода и я )
Бездымным пламенем Майи, трубчатым и невозможно хрупким венецианским стеклом.
Невские волны ритмично бьются в ступени, и сердце мое содрогается с ними в такт.
Мама, я превращаюсь, я становлюсь настоящим фейри из племени Aen Seidhe,
Я вылезаю из старой жизни, соскабливаю ее, как кожу, порванным стягиваю чулком.
Остается – только бесценное, только подлинное. Мне страшно немного: этого мало так,
Что сквозь Питер смотрит глазами цвета индиго оглушающая священная пустота."(с)
tai_simulacr...за эти четыре дня с меня слезло минимум четыре кожи- старых, иссушенных московским смогом и суетой, привычным биением жизни, сморщенных как кора дерева от времени и переживаний- и под ними оказалось какое-то совсем другое существо, глядящее на этот невероятный город удивленными глазами ребенка, вдыхающее полной грудью влажный буйный грозовой ветер, легкое, как чайки, летящие над невскими волнами.
за эти четыре дня мы успели все, что нужно было успеть- мы встречали рассвет на пустынных проспектах и на колоннаде Исаакия, у университета нам почти на руки садились птицы, мы как дети удивлялись ярким краскам мозаик Спаса на крови и радовались старым аттракционам в Екатерингофе- друзьям из прошлого, мы бродили по ночным почти пустынным набережным каналов и сине-бело-сиреневая палитра северных ночей казалось делала воздух еще свежее а зрение- острее... мы сидели в чудесном ресторане Терасса, где кажется будто ты в каком-то дальнем тихом курортном городке, и в крошечной домашней кофейне на Малой Морской где по стеллажам расставлены артефакты из прошлого- швейная машинка Зингер, старые карты, фотографии и вазочки, и книжки, книжки, книжки, которые можно брать и читать. Я взяла и читала- Астрид Линдгрен, привет из книжного детства.
Этот город врастает в меня.
Здесь где я живу, в Москве и Подмосковье- все иначе, здесь я сама год за годом обрастаю кожурой, защитой, словно серым плащом-становлюсь тенью среди толпы- чтобы лишний раз не заметили, не тронули, не помешали, не остановили. Москва требовательна как женщина- стерва, она заставляет быть жесткой, достигать, бежать, соответствовать, ее ощетинившаяся вертикалями, стеклом и бетоном, углами и зеркалами, бойницами окон архитектура давит и принуждает, ее противоречивость разрывает на части, и только островки-уголки существуют, куда приходишь перевести дух, очнуться ненадолго чтобы снова нырнуть в привычную смесь людей, машин, бесконечного смога и скорости.
Санкт-Петербург весь- как единое полотно, как одна огромная живая картина, каждый район - особый образ, и они перетекают один в другой, не нарушая единой гармонии. Санкт- Петербург- как чуткий, умный и опытный мужчина, ты, не ожидая того сама, привыкшая к иному, оказываешься на его сильных ладонях и почему-то вдруг хочется босиком пройти по брусчатке Дворцовой, долго сидеть под деревьями парков и у львов на набережной, вдыхая солнечные лучи, отражающиеся в Неве, и пропускать сквозь себя ветер, пришедший с тучами через полчаса, отдаваясь ему, становясь прозрачной, совсем прозрачной, так чтобы века истории этого города, его образы и смыслы текли сквозь тебя потоками, зарождая внутри зерна слов, музыки и наверное чего-то еще. Возможно новой жизни, совсем другой, непривычной, но она гораздо ближе мне чем та, которой я живу сейчас.
Возможно сейчас это только влюбленность, это яркое ощущение остроты в те короткие приезды, когда меня заносит в город на Неве, но как бы я не уговаривала себя что это только она- где-то глубоко в моем сердце уже неотвратимо тикает невское время, его не слышно только потому что оно слишком близко к пульсу моего сердца, которое устало от вечной необходимости догонять время московское и невозможности догнать, от вечной тахикардии.
И когда вдруг оно чувствует, что можно просто быть, просто мерно биться в ладонях этого невероятного города и больше ничего не нужно чтобы быть в нем, чтобы он был во мне - тогда, когда эмоции от встречи переливаются через край и утихают- наступает тихое и пьянящее ощущение что возможно однажды именно здесь я найду свой дом и назову его имя.
Санкт-Петербург.
( Ночь, небо, вода и я )
Аааааа))))))) я рада-рада-рада)
May. 19th, 2012 07:53 pmhttp://nouvelle-elle.livejournal.com/193375.html
я таки выиграла бесплатную карту на месяц любых занятий в World Class Dance Studio))))) вот столько постила уже разных лотерей а выиграла первый раз)значит именно это мне сейчас нужно...
я таки выиграла бесплатную карту на месяц любых занятий в World Class Dance Studio))))) вот столько постила уже разных лотерей а выиграла первый раз)значит именно это мне сейчас нужно...
Ночь... прохладный влажный ветер из окна. Доча спит, муж спит. А я не могу.
В голове одно нытье про то, что не могу справиться с самой собой. Его нет смысла сюда постить.
Потому здесь я напишу то, чего я хочу.
Хочу уметь воспринимать работу спокойно и легко. Хочу чтобы она занимала у меня в голове положенное ей место на фоне остальной жизни.
Хочу пойти на занятия вокалом. таки пойду. Со следующей недели.
Хочу хоть на пару дней, а в идеале дней на 10 куда-нибудь, где спокойно, и можно молчать и слушать мир и себя. Можно даже куда-нибудь на випассану или какой-нибудь ритрит. Чтобы вынесло и прочистило мозги.
Хочу кучу тренингов. Знаю какие, но пока мало финансов- я таки их на учебу откладываю,которая с сентября начнется.
Хочу кучу одежды. та же фигня.
Хочу... двигаться вперед наконец. И похоже оно постепенно начинается.
пусть оно все сбудется, дорогое мироздание....
В голове одно нытье про то, что не могу справиться с самой собой. Его нет смысла сюда постить.
Потому здесь я напишу то, чего я хочу.
Хочу уметь воспринимать работу спокойно и легко. Хочу чтобы она занимала у меня в голове положенное ей место на фоне остальной жизни.
Хочу пойти на занятия вокалом. таки пойду. Со следующей недели.
Хочу хоть на пару дней, а в идеале дней на 10 куда-нибудь, где спокойно, и можно молчать и слушать мир и себя. Можно даже куда-нибудь на випассану или какой-нибудь ритрит. Чтобы вынесло и прочистило мозги.
Хочу кучу тренингов. Знаю какие, но пока мало финансов- я таки их на учебу откладываю,которая с сентября начнется.
Хочу кучу одежды. та же фигня.
Хочу... двигаться вперед наконец. И похоже оно постепенно начинается.
пусть оно все сбудется, дорогое мироздание....
call sign "seagull"
Feb. 28th, 2012 06:47 pmОригинал взят у wolfox в call sign "seagull"
wolfox в call sign "seagull"меня зовут Бартоломью. я разведчик. я говорю и с волнами, и с дождем.
в любую непогоду, шторма и ветер я поднимаюсь в небо, и небо ждет.
и вздохи застревают восторгом в глотке, и рвется притяженья упрямый плен,
нас узнают по взгляду и по полету, и по полоскам сдвоенным на крыле.
меня зовут Бартоломью. я разведчик, моя дорога ветрена и чиста,
и если бы на память рубил насечки - моих полетов было б не сосчитать.
баклан, дельфин, тунцы и анчоус снулый - меня здесь знает каждая мелкота,
не раз, не два враги дотянулись пулей до моего потрепанного хвоста.
не раз, не два - я падал, грозились камни, и воздух раздирали куски свинца...
нет, я не знаю, что там, за облаками - наверно, тоже небо, но без конца.
ведь ты, я верю, тоже чего-то слышал, ловил обрывки паруса между снов,
родился птицей - значит, ты можешь выше, а если и не птица - то все равно.
родился, выжил - значит, давай и дальше, держись на восходящих, лови поток.
я тут договорился с одним из наших, чтоб поменяться после... ну, ты просек.
когда волной плеснувшей удачу смоет, опалит крылья огненная весна,
я стану самолетом. он станет - мною, таким, как я, стремителен и пернат.
я стану быстрым "боингом P-12", скользящим по начищенной полосе.
а если что, то можно еще меняться.
ведь неба - хватит.
хватит на нас на всех.
в любую непогоду, шторма и ветер я поднимаюсь в небо, и небо ждет.
и вздохи застревают восторгом в глотке, и рвется притяженья упрямый плен,
нас узнают по взгляду и по полету, и по полоскам сдвоенным на крыле.
меня зовут Бартоломью. я разведчик, моя дорога ветрена и чиста,
и если бы на память рубил насечки - моих полетов было б не сосчитать.
баклан, дельфин, тунцы и анчоус снулый - меня здесь знает каждая мелкота,
не раз, не два враги дотянулись пулей до моего потрепанного хвоста.
не раз, не два - я падал, грозились камни, и воздух раздирали куски свинца...
нет, я не знаю, что там, за облаками - наверно, тоже небо, но без конца.
ведь ты, я верю, тоже чего-то слышал, ловил обрывки паруса между снов,
родился птицей - значит, ты можешь выше, а если и не птица - то все равно.
родился, выжил - значит, давай и дальше, держись на восходящих, лови поток.
я тут договорился с одним из наших, чтоб поменяться после... ну, ты просек.
когда волной плеснувшей удачу смоет, опалит крылья огненная весна,
я стану самолетом. он станет - мною, таким, как я, стремителен и пернат.
я стану быстрым "боингом P-12", скользящим по начищенной полосе.
а если что, то можно еще меняться.
ведь неба - хватит.
хватит на нас на всех.
